Но для начала вспомним, что в нескольких километрах от всё той же Флоренции есть старинный, крохотный и очень живописный городок Фьезоле, прославленный Джованни Боккаччо в своей очаровательно-игривой поэме «Фьезоланские нимфы».
Те нимфы, как им и положено, не только кружили головы юношам, но, в частности, и «в долинке распевали Под тенью свежих веявших ветвей…»
Какой же человек Возрождения без музыки? Вовсе не зря Фьезоле было любимым местом отдыха, своего рода загородным раем семейства Медичи.
Ярославлю в качестве «русской Флоренции» требовалось что-то похожее на свой Фьезоле. Кандидатов, казалось бы, имелось в избытке. Замечательный знаток русской, и, в частности, ярославской старины, историк Николай Борисов описал в ближних окрестностях Ярославля немало старинных и очень живописных сёл и деревень. Великое, Курба, Диево Городище, Бурмакино, Аббакумцево, Рыбницы — не говоря уже о легендарной Карабихе!
А вот тут маленькая пауза. Когда-то давно, ещё в советские годы, на уроках исторического материализма нам вдалбливали, что ежели что-то, согласно замшелым постулатам «вечно живого» и «единственно верного» в силу объективной необходимости должно произойти, так произойдёт обязательно. Один же человек, как бы велик и значителен он ни был, повлиять на неё не в силах. Особо упрямых и недоверчивых додавливали «папой Хэмом»: «Человек один не может ни черта!»
Ежели так, то я очень хотел бы услышать от кого-то объяснение, в силу какой из объективных необходимостей должен был развиться туризм в прочно, казалось бы, забытом к началу XXI века селе Вятском, а само село, благодаря этому, открыто собою список самых красивых сёл (или деревень, как кому больше нравится) России.
Там, кажется, всё было давно в прошлом. И мастера-отходники. И хрустящие едва ли до колокольного звона солёные огурцы, отправлявшиеся на высочайшие столы. А легендарный основоположник российского промышленного альпинизма, уроженец здешних мест Пётр Телушкин, с помощью одной лишь верёвки починивший покалеченного бурей позолоченного ангела на петропавловском шпиле, и вовсе мог показаться фигурой печально-символичной.
Будто бы именно от него — спросите у знатоков! — «есть пошёл» знаменитый и всем на Руси жест русских выпивох. То бишь щёлканье пальцем под скулой…
И даже помянутый выше дотошный историк, добросовестно описав в своей книжке и Аввакумцево, и Грешнево, и Рыбницы, и даже Красный Профинтерн, во девичестве Гузицыно, Вятского просто не заметил!
… А вот широко известный ныне в узких и даже не очень узких кругах Олег Алексеевич Жаров — заметил. О том, что за неполный десяток лет сделали он и его команда в Вятском, написано уже немало и, ни секунды не сомневаюсь, будет написано ещё больше.
Как тут не вспомнить слова Досифея из «Хованщины», обращённые к краснобайствующим князьям: «Вы, бояре, только на словах горазды. А вот кто делает!»
…Ещё одно отступление от главной темы. Одной из самых омерзительных черт как советского, так и, к сожалению, постсоветского характера является демонстративное выставление напоказ нажитого неведомо какими способами богатства.
А среди главных и давних черт настоящего русского характера — порядком подзабытые сегодня честь и совесть. В данном случае — восприятие своего богатства не как предмета гордости, а как креста, как поручения. Помните старый анекдот про внучку декабриста, дожившую до пришествия большевиков: «Они хотят, чтобы не было богатых? А мой дед хотел, чтобы не было бедных!»
Иными словами, что я сделал не для того, чтобы показательно, с понтами возвыситься над окружающими, а для того, чтобы им, ближним был прок от того, чего достиг я? Именно об этом — всё сделанное в Вятском Жаровым и его командой.
Многое хорошо известно. А вот о том, что приезжающим в Вятское пока не слишком хорошо известно, в следующей статье.